Отрок. Богам — божье, людям — людское - Страница 150

150

— С уважением, значит, но чтобы не умствовали… — Алексей задумчиво покивал. — Осьмуха! Я всяких купцов навидался, а вот копченого еще ни разу! Может, тебя на веревочке над костерком подвесить, чтоб еще и зарумянился?

— Осиновой головней потыкать надо, — со знанием дела добавил Анисим — от этого чешуя золотистой становится, только аккуратненько, не перебрать, а то…

— Себя в задницу головней потыкай, или где у тебя там чешуя растет… — сердито отозвался Осьма — Леха, пощупай, может уже подсохло?

— Да чего ж ты так мошкары боишься? Вроде бы, и жрут-то не так, чтобы сильно… — Алексей небрежно помахал веточкой вокруг себя. — У тебя же запасная одежда есть — оденься.

— Неохота выходную рубаху трепать, она у меня шелковая, золотом шитая. А насчет мошкары… случай у меня был… не приведи Господь… врагу не пожелаю.

— Ну-ка, ну-ка, что за случай? — заинтересовался Алексей. — Поведай-ка, все равно сидим.

— Было дело, — не стал ломаться Осьма — поймали меня тати. Надо было им узнать: когда караван с богатым товаром пойдет и через какое место. Тюкнули меня на постоялом дворе по затылку, да в лес уволокли, но ни резать, ни жечь не стали — главарь у них, вот, как ты, Анисим, говоришь, умственным оказался. Велел меня голого к дереву привязать, а прямо под этим деревом муравейник был. Здоровущий — чуть не по пояс высотой. Поворошили муравейник палкой, чтобы, значит, мурашей разозлить, а главарь мне толкует: «Или рассказываешь нам, все, что знаешь, или… у мурашей праздник нынче случится — обжираловка».

— И что? Рассказал? — Анисим живо заинтересовался историей Осьмы, даже рот слегка приоткрыл.

— А то сидел бы я тут с вами! — Осьма поскреб ногтями грудь и снова начал выбирать что-то из волос. — Потерпел сперва, сколько смог, а потом рассказал все… почти. А еще взялся место для засады указать — что хочешь готов был сделать, лишь бы от того дерева отвязаться, мураши-то уже до самого… этого самого добрались…

— Неужто отгрызли?! — в притворном ужасе воскликнул Алексей.

— Тьфу на тебя! Сам бы попробовал! — Осьма, и вправду, сплюнул, но не Алексея, а в сторону. — Отгрызли… да от одного только ползанья волосы дыбом поднимаются… везде, где растут.

— О! То-то ты мохнатым тогда сделался! — не унимался Алексей. — Тати-то не испугались?

— Не любо — не слушай! — Обиделся Осьма. — Сам рассказать просил…

— Ладно, не обижайся! Это я так — чтоб веселее, а то такие ужасы вещаешь, даже у меня все зачесалось. Чего дальше-то было?

— Чтоб веселее, чтоб веселее… мне тогда сильно весело было, тудыть тебя …

— Что дальше-то было? — Анисим махнул рукой на Алексея. — Не мешай, Леха!

— Дальше привел я татей на нужное место. Караван тоже пришел вовремя, тати его остановили, к возам кинулись…

— Ну, и?

— Я же говорю: рассказал татям все, но ПОЧТИ. А «почти» было то, что вместо товара в возах дружинники князя Юрия Владимировича оказались. Жаль, главарь смерть легкую принял — от меча — так уж мне хотелось его к тому дереву привязать… не довелось. А я, с тех пор, как почувствую, что по мне ползает кто-то… аж корежит всего. Вот так-то, други любезные.

Помолчали. Каждый по-своему осмысливал услышанное. Анисим задумчиво уставился на тлеющие гнилушки дымокура, Алексей испытующе поглядывал на купца, вдруг представившегося ему в несколько ином свете, а Осьма, нахмурившись, почесывался и отгонял дым от лица. Первым нарушил молчание Алексей:

— Получается, тебя не просто так на постоялом дворе по затылку тюкнули — сам подставился. Пьяным притворялся, язык распускал… так?

— Ну… где-то так…

— Тебя ж убить могли! — «Прозрел», наконец, Анисим. — Самому себя на пытки отдать… да как же ты согласился-то?

— Надо было! От тех татей столько народу сгинуло… не зря же у них вожак умственным был… не изловить было иначе. Пробовали по-всякому — не выходило никак. А вожак, слышь, Леха, из боярской семьи был — отец его по молодости из дому выгнал и проклял. За что, не знаю, но видать, за дело. Это тебе к нашему разговору о боярах.

— А тебе, Осьма, к нашему разговору о князьях… да за такое озолотить мало, а ты в бегах! Вот она княжья милость, да справедливость! Что Юрий Суздальский, что Ярополк Переяславский… хрен редьки не слаще. Все одинаковые!

— Ну, не скажи, Леш, не скажи… меня за то дело Юрий Владимирович… не обидел, в общем. И потом… приблизил, совета спрашивал. И князья не все одинаковы. Князь Юрий в Украине Залесской прочно обустраивается: татей изводит — пути безопасными делает, новые городки закладывает, народцы тамошние — мерю, буртасов и прочих — приструнивает. Он и стол-то в Суздаль перенес, чует мое сердце, чтобы поближе к буртасскому Бряхимову городку быть — больно место для торговли удачное. И сведения о сопредельных землях собирает, я для него в каждый большой караван своих людишек… м-да. Разные князья, Леха, разные. А что в бегах, то это… иное дело и иной разговор.

— А что за дело-то? — жадно спросил Анисим.

— Знаешь, Осьма, а чесотку-то твою вылечить можно. — Алексей мгновенно нашел способ увести разговор от скользкой темы. — Она же у тебя не телесная, а… гм, умственная — след того страха, который тебе перенести довелось. Наверняка волхва с этим справится способна. Саввушку-то моего она тоже от пережитого страха лечить взялась.

— Нет уж, перетерплю, как-нибудь. Не каждый же день в лесу телешом сидеть приходится, а зимой так и вовсе благодать. — Осьма замахал руками на собирающегося что-то сказать Алексея. — И с дитем напуганным меня не равняй, я сам кого хочешь напугать могу… ежели для дела понадобится.

150