Отрок. Богам — божье, людям — людское - Страница 86

С другого бока топтался Демьян — взбешенный и напружиненный, готовый, казалось, набросится на любого, кто даст к этому хоть малейший повод. Нервно оправлял на себе амуницию, сплевывал сквозь зубы, и косил глазом на самострел, который Мишка отобрал у него и держал у себя, положив поперек седла.

— Всем, кроме опричников и разоруженных! — продолжал Дмитрий. — На ре-мень! Равняйсь! Отставить! Что за шевеление?!! Команда всех касается!!! Стража, равняйсь! Смирно! Господин сотник! Отроки Младшей стражи, по твоему приказу построены!

Мишка не стал давать команду «вольно», а мрачно окинул взглядом разоруженных отроков девятого и десятого десятков, потом покосился на опричников, держащих их на прицеле.

«Это Митька, пожалуй, погорячился… не дай бог, у кого-то из ребят нервишки сыграют. Хотя, не должно бы, в боях уже побывали, мечами опоясаны, в масштабах Младшей стражи, ветераны. А даже если и стрельнут… отец Михаил умер, чего этих-то раздолбаев жалеть?».

Он уже набрал в грудь воздуха, чтобы начать говорить, но Дмитрий неожиданно тронул его за плечо и негромко сообщил:

— Воевода едет.

«Принесла нелегкая… а вот хрен, сам буду разбираться, произвел в сотники, так и не лезь! Я тебе не рак на горе, чтобы только по четвергам после дождичка свистеть».

Мишка оглянулся. Корней подъезжал не один, а в компании Аристарха и Алексея. Позади них кучковалось человек тридцать ратников.

«Угу, остальные, значит, отправились ляшский обоз брать. Да что в том обозе? Грабить ехали, телеги, наверняка, пустые. А при себе лорд Корней оставил два погостных десятка, да людей Фомы и Егора. Наказанные, надо понимать, даже такой мелкой добычи лишены. Или? А что, вполне возможно! Поучительный культпоход в театр, на спектакль «Разбор полетов в Младшей страже». Ну, что ж, будет вам спектакль, ваше сиятельство, вы же сэр Майкл, надо полагать, и так никого жалеть не собирались?».

— Стража! Смирно! Равнение направо! — скомандовал Мишка и начал разворачивать Зверя, чтобы выехать навстречу Корнею, но воевода издали замахал рукой, мол, продолжай сам, я со стороны посмотрю.

«Точно, спектакль, для неблагонадежных! Ну-с, отыграем по полной программе, тем паче, сэр, что вам сегодня вдохновения не занимать — лучший актер тот, кто верит в то, что играет. А вы, сэр, как раз в это-то и верите!».

Мишка напряг голос так, чтобы слышно было не только стоящим в строю отрокам, но и подъезжающим ратникам:

— У нас сегодня случилось две беды! Одна беда — великое горе, но так же, пример исполнения христианского долга и истинного мужества. Пастырь наш отец Михаил принял мученическую смерть, закрыв раненого своим телом от вражеской стрелы. Царствие ему Небесное и вечная память!

Мишка подождал, пока все отроки осенят себя крестным знамением и вернут на головы шлемы, потом продолжил:

— Вторая беда — позор и бесчестие! Отроки девятого и десятого десятков не исполнили приказа, а когда урядник Демьян вознамерился их к исполнению воинского долга принудить, подняли на него руку… Молчать!!! — рявкнул Мишка в ответ на протестующий жест кого-то из отроков. — Виновны все!!! И те, кто это преступление совершил, и те, кто этому не воспрепятствовал!

— Молчать!!! — эхом отозвался откуда-то сзади голос Корнея, адресуясь, надо было понимать, не отрокам, а ратникам. — Смотреть, слушать и мотать на ус!

«Угу. Внимайте, почтеннейшая публика! Сейчас Бешеный Лис зубы показывать будет! Мотайте на ус, ибо их сиятельство Корней Погорынский, при случае, и с вами то же самое сотворит, а иначе: зачем спектакль? Циркус, туды б тебя в воеводский титул и боярское достоинство».

— В чем причина такого преступного поведения отроков девятого и десятого десятков? — продолжил Мишка. — Только в одном! В том, что они собственный интерес поставили выше общего дела! Да-да! И нечего рожи кривить! Стреляли не туда, куда надо, а в ляхов, на которых доспех побогаче был! Добычу взять возжелали, а о том, что вражьи лучники по вашим же товарищам бьют, и стрелять, в первую очередь, надо по ним, забыли начисто! Старшина Дмитрий, сколько народу от вражьих стрел пострадало?

— Четверо отроков ранено, из них, один тяжело. — Отрапортовал Дмитрий. — В селе тоже четверо раненых и один убитый… и еще отец Михаил.

— Вот! — Мишка выставил указующий перст в сторону обвиняемых. — Все они на вашей совести! Но мало того! Вы еще и взбунтовались, когда урядник Демьян вас в разум привести попытался!

Мишка обвел взглядом отроков, а Демка в очередной раз сплюнул и со скрежетом провел латной рукавицей по кольчуге на бедре.

— Что в обычных селениях делают с теми, кто свой интерес ставит выше общей пользы? — вопросил Мишка и, не дожидаясь ответа, объяснил сам: — Они становятся извергами! Либо по собственной воле, либо изгоняются по решению схода. Что делают с воинами, ради собственной корысти, забывшими о долге и приказе? Они повинны смерти!

Строй девятого и десятого десятков не то что бы распался, но утратил монолитность — отроки словно бы постарались отстраниться от соседей, мол, это все они, я тут не при чем!

— Стоять! Команда «смирно» была! — прикрикнул на них Дмитрий, впрочем, совершенно бесполезно, плотность строя не восстановилась.

— Один из виновных, урядник Александр, свое уже получил! — Мишка указал на тело отрока, лежащее перед строем. Из левой глазницы личины убитого все еще торчал кинжал Демьяна. — Как еще двоих зовут? — негромко спросил Мишка у Дмитрия.

— Герман и Филимон.

— Отроки Герман и Филимон, три шага вперед!