Отрок. Богам — божье, людям — людское - Страница 80

— Всем сидеть, не высовываться! — прикрикнул на всякий случай Мишка на начавших беспокойно оглядываться отроков. — Там без нас управятся! Ждать команды!

Дальше пошло что-то не совсем понятное — конные ляхи, обогнув строй пехотинцев, с криками погнали коней в сторону ворот. Было конников чуть больше двух десятков, и лишь немногие были в доспехах — кольчугах, шлемах, поножах, на большинстве же вместо кольчуг были надеты кожаные куртки с нашитыми металлическими пластинами. Кони тоже, по большей части, особой статью не отличались, скорее всего, трофеи с Княжьего погоста. Пехота же была экипирована еще хуже, по сравнению с ратнинцами или дружиной боярина Журавля, сущая голытьба, бандиты с большой дороги.

«Пшепрашем, Панове, а чего это вы собрались в конном строю атаковать тын, до края которого вам, даже встав ногами на седло, не дотянуться? А-а, «ноу-хау» привезли! Ну, это — проблема решаемая».

Внутри строя кавалеристов прятался тележный передок, запряженный четверкой лошадей. На передке сидели двое — один правил упряжкой, а второй держал в руках что-то непонятное, при ближайшем рассмотрении оказавшееся толстым железным обручем с несколькими загнутыми внутрь зубцами на нижнем краю. К обручу была прикреплена толстенная веревка. Видимо, «экипаж» этого штурмового агрегата собирался накинуть обруч на заостренный верх одного из бревен тына и, рывком четырех лошадиных сил сломать или вывернуть бревно из стены. Будто кто-то заранее предупредил ляхов, что давно не ремонтированный тын кое-где подгнил и расшатался.

Мишка дождался, когда четверка коней приблизится на расстояние уверенного выстрела и всадил болт в лоб левому переднему коню. Конь полетел через голову, обрывая и запутывая упряжь, второй споткнулся об него и тоже упал, два других коня испуганно прянули в сторону, тележный передок опрокинулся… все, этой «колесницей» можно было больше не заниматься. Мишка поднял глаза и оглядел поле боя.

Азартно щелкавшие самострелами отроки уже вынесли из седел несколько всадников, остальные, не доскакав до тына, отвернули в сторону леса напротив ворот. Пехота, сильно растянувшись, набегала на северо-западный угол тына — передние уже подбегали к отметке «пятьдесят шагов», задние только-только оказались между отметками «100» и «75».

— Ну, что ж, пора, пожалуй. — Подсказал Мишке ратник Арсений, приставленный к Младшей дружине Корнеем, накладывая стрелу и выискивая глазами достойную цель.

Оглянувшись назад и вниз, Мишка наткнулся на ждущий взгляд Дударика и скомандовал:

— Дым!

Тут же в небо, оставляя за собой дымный след, ушел самострельный болт. Почти сразу же, оттуда, где в лесу скрывались всадники воеводы Корнея, вылетела стрела, тянущая за собой такой же хвост дыма — Корней подтверждал: пора!

— К бою…

Дальше командовать Мишке не пришлось, отроки, до той поры сидевшие на досках настила, чтобы их не было видно из-за края тына, вскочили, как на пружинах и разом разрядили самострелы в набегающих пехотинцев, тащивших попарно на плечах сучковатые бревнышки, которые собирались использовать вместо штурмовых лестниц. Осталось только продублировать команду свистом для отроков засевших в лесу напротив северной стены, впрочем, и этого не потребовалось — отвернувшие от тына кавалеристы, как раз приблизились к опушке леса на дистанцию убойного выстрела и навстречу им вылетела сразу полусотня болтов. Мишка только матюгнулся по этому поводу — мальчишки начисто позабыли все наставления. Во-первых, начали стрелять без команды, во-вторых, ударили залпом, в результате в кого-то полетели сразу два, а то и три, болта, а кто-то из всадников «остался без внимания».

— По десяткам, справа по одному! — заорал, что было мочи, Мишка. — Мать вашу, с тетками и бабками… урядники, навести порядок!..

Куда там! Урядники сами, позабыв про все на свете, лихорадочно перезаряжали самострелы и лупили в набегающих ляхов, начисто игнорируя свои командирские обязанности!

— Плюнь, не слышат тебя! — Торопливо выговорил Арсений и вдруг, ухватив Мишку за плечо, рванул его вниз и заорал: — Берегись!!!

И тут же над самым тыном свистнули стрелы, кто-то из отроков вскрикнул, один, отшатнувшись, спиной вперед полетел с помоста на землю, другой скрючился и опустился на колени. Стало понятно, почему так растянулась пехота — одна половина, приставив к стенам суковатые бревнышки, должна была лезть на тын, а вторая половина, приотстав, остановилась и ударила по защитникам из луков, стреляя поверх голов штурмующих. Кавалеристы же, развернув коней у леса, видимо, собирались составить собой вторую волну штурмующих.

В принципе, против обычного села, пусть даже и огороженного тыном, и даже после потери приспособления для разламывания тына, задумка могла и удаться — несмотря на затрапезный вид и бедность экипировки, нападающие были профессионалами и сумели бы сломить сопротивление селян. Но Ратное-то было воинским поселением! Даже без помощи погостных ратников и Младшей стражи, Корней своими неполными шестью десятками сумел бы отбиться — особого численного превосходства у ляхов не было. Отряд их был заметно меньше сотни — человек семьдесят или около того. Короче говоря, ляхи нарвались — село оказалось совсем не таким, как они ожидали.

И все бы ладно, но отроки, позабыв про дисциплину, по дурному подставлялись под выстрелы ляшских лучников.

— Урядники!!! Убью, суки!!! — заорал Мишка и, стряхнув с плеча руку Арсения, пригибаясь, побежал по помосту, нанося удары прикладом самострела в окольчуженные спины и железные затылки.