Отрок. Богам — божье, людям — людское - Страница 101

101

«Ну? Подействовало, или убивать придется?».

— Тиха-а!!! — раздался из задних рядов голос Мишкиного знакомца Дорофея. — Правда перебьют! Я вам про Бешеного Лиса рассказывал!

«О как! Даже и кличку знает. Видать впечатления были сильные. Это нам на руку!».

— Михайла!!! — продолжал надрываться Дорофей. — Пусть не стреляют, я подойду, поговорим!!!

— Ну, подходи, поговорим.

Мишка так и не поднялся с чурбака, на котором сидел, а сейчас еще и принял «начальственную» позу Корнея — уперся правой рукой в бедро и отставил локоть в сторону. Дорофей уже почти дошел, когда наверху опять щелкнул самострел и за спинами передних ратников кто-то взвыл дурным голосом:

— У-юй-юй-юй!..

За что разведчики решили наказать пострадавшего, Мишка так и не понял, но им с крыши было виднее. Дорофей при звуке выстрела остановился и испуганно втянул голову в плечи, но поняв, что стреляли не в него, обернулся и снова заорал:

— Не дергайтесь, дурни!!! Потерпите, сейчас разберемся!!! Михайла… господин сотник, ты бы хоть объяснил, в чем дело, а то сразу стрелять… Чего случилось-то?

— А чего ты меня спрашиваешь? Ты вот у него спроси.

Мишка кивнул на корявого крикуна, который так еще и не поднялся с четверенек.

— Э-э, да это Семка-Клещ! С него и раньше-то спросу путного не было, — Дорофей пренебрежительно махнул рукой — а сейчас и вообще… сам видишь.

— Кондратий ногу сломал, Парфен убит… — Мишка напрягал голос, чтобы слышно было всем — … ну и с кем теперь разговаривать?

— А давай со мной! — Дорофей приосанился и расправил усы. — Я на погосте хозяин не из последних… не боярин, конечно, но и… в общем, прислушиваются ко мне, даже и Федор Алексеич, бывает.

«Очень показательный момент, сэр Майкл. Обратите внимание: он себя не воином называет, а хозяином, и это в такой-то обстановке! В Отишии, кстати сказать, он себя тоже не воином, а хозяином-куркулем показал. И намекает на уважение к себе, именно, как к хозяину. Очень красноречивая оговорка, не даром лорд Корней погостных за воинов не держит».

— Ну, что ж, на бесптичье и жопа соловей.

Кто-то из отроков хихикнул и Мишка с трудом удержался, чтобы зло не глянуть в его сторону. Дорофей не обиделся, даже слегка улыбнулся и кивнул.

— Так что ж случилось-то, Мих… господин сотник? Меж своими-то…

— Младший урядник Никита! — гаркнул Мишка. — Доложить о происшествии!

— Воровство, господин сотник! — Никита, видимо машинально, утерся и замолк, удивленно глядя на вымазанную кровью ладонь.

Марк не стал дожидаться продолжения доклада, а дернув за волосы, опрокинул Клеща на спину и выдернул из-под его кольчуги сверток какой-то яркой ткани.

— Вот! — Отрок поднял ткань над головой. — Украл, а когда Никита его остановить хотел, кровь ему пустил!

— Вот скотина! — с чувством прокомментировал Дорофей. — Ну, мы тебя поучим, пожалеешь, что на белый свет родился…

— Нет! — перебил Дорофея Мишка. — Он кровь моего человека пролил! Требую выдать мне его головой!

По толпе погостных ратников пошло недовольное бурчание, понятно было, что отлупить Семку Клеща за воровство были бы рады все, возможно, многие готовы были отдать его и на казнь, но не мальчишкам же! Дорофей несколько секунд прислушивался к общему говору, а потом сплюнул и махнул рукой.

— А! Забирай! Дерьмо свинячье, вечно через него какое-нибудь паскудство случается. Не жалко, забирай

— А ты кто такой, чтобы решать? — тут же отозвались из толпы.

Дорофей сразу не нашелся, что ответить, и Мишка пришел ему на помощь, негромко подсказав:

— Утром воевода придет и спросит…

Реакция Дорофея была мгновенной:

— А вы подумайте, честные мужи! Утром воевода Корней придет, узнает, что мы укрываем вора, пролившего кровь его человека, и что тогда будет? Сколько мы еще из-за этого поганца дерьмо хлебать должны?

Снова, вместо ответа, неразборчивый говор, и снова Мишка негромко подсказал Дорофею:

— Спроси: кто против выдачи?

— Ну, кто против того, чтобы Клеща головой выдать? — снова заорал Дорофей. — Подай-ка голос!

— Да все против! — тут же отозвался кто-то из заднего ряда. — Где это видано, чтобы…

Защитную речь прервал звук оплеухи и комментарий:

— Поговори у меня еще за всех, угребище!

— Нету против! — объявил Дорофей. — Все согласны!

Снова неразборчивый говор, но сквозь него прорвались отдельные голоса:

— А и правильно!

— Ну! Сколько еще терпеть эту паскуду?

— Верно! Вот, к примеру, в прошлом году…

Продолжения дискуссии Мишка ждать не стал:

— Урядник Степан!

— Здесь, господин сотник!

— В кнуты его! — Мишка указал на Семку Клеща. — Не жалеть!

Может быть на Княжьем погосте и слышали о том, как ратнинцы умеют управляться с кнутами, может быть даже знали о вплетенных в кончики кнутов железных жалах, но в деле, скорее всего, этого оружия не видали. Когда от корчащегося на земле и по-свинячьи визжащего Семки-Клеща, в погостных ратников полетели, вперемешку с кровавыми брызгами, обломки кольчужных колец, мужики дружно перекосились рожами и попятились.

Долго Клещу мучиться не довелось — пять жал, попеременно бьющих в него со скоростью пистолетной пули, быстро сделали свое дело. Визг перешел в хрип, тело несколько раз дернулось и замерло, не реагируя на удары.

Слово «хватит» произнес, почему-то, не Степан, а его подчиненный — младший урядник второго десятка Федор. Сам же Степан, глядя на Мишку совершенно дурными глазами, невпопад пробормотал заплетающимся языком:

101