Отрок. Богам — божье, людям — людское - Страница 88

— Зато стреляет хорошо, и в бою не теряется. Он меня выручил в лесу у Кипени. А командуют все хреново, ты сам сегодня все видел.

Девятый и десятый десятки ушли, казненных отроков унесли, опричники разрядили оружие, но десяток Кондратия так и остался стоять, где стоял, хотя нужды в нем уже не было.

Надо было продолжать и Мишка попытался сделать радостное или, по крайней мере довольное лицо. Получилось плохо, но отроки-то ни в смерти отца Михаила, ни в Мишкином тоскливом настроении виноваты не были. Пришлось наклеить улыбку и сделать над собой усилие, чтобы не коситься на пятна крови, оставшиеся на месте расстрела Германа и Филимона.

— Ну что ж, те, кто заслужил наказание, наказаны, вы же заслужили похвалу! Не подвели, оборонили Ратное от татей, не дали уйти ни одному. Поздравляю вас с первой победой Младшей стражи! Горжусь тем, что мне выпала доля командовать вами.

Мишка помолчал, не придумал, что бы еще такого добавить и, вздев над головой меч, выкрикнул:

— Слава православному воинству!

— Слава!!! Слава!!! Слава!!! — откликнулся строй, тоже, впрочем, без особого энтузиазма.

— Слава Младшей страже! — кинул Мишка еще одну здравницу.

— Слава!!! Слава!!! Слава!!! — теперь, вроде бы, получилось пободрее.

— Слава воеводе Корнею! — добавил Мишка, уже чисто для проформы.

— Слава!!! Слава!!! Слава!!!

— Слава сотнику Михаилу!!! — вдруг заорал, что есть мочи Дмитрий.

А вот этот клич, что называется, упал на сердце.

— Слава-а-а!!! Слава-а-а!!! — разразились отроки такими криками, что Мишка даже почувствовал, что-то вроде смущения. Чего-чего, а такой реакции через несколько минут после расстрела он никак не ожидал. Несколько растерянно он оглянулся на Дмитрия, выглядевшего таким довольным, словно совершил невесть какой подвиг, а потом на деда. Корней по-гусарски расправил усы и подмигнул внуку, совершенно неожиданно вогнав того в краску.

— Гм, — Мишка промахнулся, вкладывая меч обратно в ножны, и воспользовавшись поводом, спрятал лицо, сделав вид, что никак не может попасть клинком в нужное место.

«Ну, что вы сэр, право, как гимназистка от первого в жизни комплимента… ребята первый бой пережили, потом расстрел, и вдруг — доброе слово. Да не будь у вас такого поганого настроения, вы бы их и плясать, запросто, заставили бы! Ну и приятная неожиданность случилась — все же поверили, что вы оба проштрафившихся десятка расстрелять прикажете. Сюрприз, так сказать, почти happy end».

Чувствуя, как против воли на лицо наползает уже вполне искренняя улыбка, Мишка распорядился:

— Опричникам, разведчикам и всем урядникам остаться, остальные свободны. Дмитрий распорядись.

Пока Дмитрий раздавал команды, Мишка отъехал к деду.

— Кхе! Сурово ты, внучек, сурово…

— Ну, не скажи, батюшка! — вмешался Алексей. — По мне бы, так за нападение на Лисовина весь десяток казнить надо, чтобы все остальные знали: пощады не будет и сами бы Лисовинов оберегали!

— Всех казнить, с кем воевать будем? — начал возражать Мишка.

— Да какие они воины? — перебил Алексей. — Неужто сам не видишь? Даже опричники твои…

— Верно! — не дал Алексею договорить Корней. — Пока еще не воины. А остальное — неверно, Леха! Какие из них воины вырастут… вот и от сегодняшнего дня тоже зависит. Сурово Михайла поступил, но справедливо и… милосердно, а значит правильно!

— А скажи-ка, Михайла, — неожиданно подал голос Аристарх — вот ты тогда отрока застрелил за убийство на поединке… и Демьян сегодня урядника застрелил за неповиновение и бунт. В чем разница? Или нет разницы?

— Так я же не видел… — растерялся Мишка от неожиданного вопроса. — Меня там не было. А так… все по правилам, вроде бы…

— Кхе! — дед был явно разочарован Мишкиным ответом, даже отвернулся и крикнул своим ратникам: — Все, ступайте собираться, после обеда выходим на Княжий погост!

Аристарх понимающе переглянулся с Алексеем и слегка кивнул, словно соглашаясь с чем-то, о чем Мишке не было известно.

— А что не так? — спросил Мишка, уже понимая, что совершил ошибку, причем, ошибку, ожидаемую всеми троими: Корнеем, Аристархом и Алексеем.

— Да все не так, парень, почти все. — Аристарх потеребил броду и снова переглянулся с Алексеем. — Припомни-ка, как ты Пахома казнил. Предупредил, чтобы всем все понятно было, а потом, с холодной головой и твердой рукой свершил. Так?

— Так…

— А Демьян не так, едрен дрищ! Он в драку полез! Он не казнил, он в драке убил! Понимаешь? Его и наше счастье, что Демьян драчун отменный, а то бы ты сейчас не только отца Михаила оплакивал, а еще и брата двоюродного, и где б тогда твое милосердие было? Всех бы положил! Что, не так?

Мишка молчал, отвечать было нечего.

— И остальных виновных по дурному казнил! — продолжал Аристарх. — Не мог, что ли, опричникам приказать? Зачем Демке самострел дал? Получилось, что ты позволил Демьяну продолжить драку, но уже с беспомощными! И где здесь справедливость?

«Да, сэр, это вы крепко лажанулись. Потерпевший и палач в одном лице сочетаться не должны. Казнит не человек, карает Закон — не из мести, а за вину».

— Ну, будет тебе, Аристарх! Понял он уже все! — вмешался Корней и резко переменил тему: — Отца Михаила-то успел в памяти застать?

— Успел, деда… попрощались… благословил меня…

— Да, крепкий муж был, телом слаб, но духом… и смерть принял истинно христианскую! Ты нос-то особо не вешай, я за свою жизнь стольких перехоронил…

Вопреки собственной рекомендации, дед тяжко вздохнул и нахмурился.