Отрок. Богам — божье, людям — людское - Страница 48

— Угу… — Аристарх, кажется, не только не обиделся, но даже развеселился. — И думаешь, что уел старика? Нет, парень, мало ты еще знаешь, вернее сказать, знаешь только то, что и другие знают, а для сотника младшей дружины этого маловато, тем более, для Окормли, коему я свои дела передать собираюсь. Так что, давай-ка, командуй, чтобы твои опричники, но без Роськи, перебирались на тот берег, да вели еще, чтобы посох волхва из Отишия с собой прихватили… смогут без тебя его найти?

— Роська знает, где он лежит.

— Вот пусть и отдаст его… кто там за старшего будет?

— Урядник Степан.

— Вот ему пусть и отдаст, а мы, пока они собираются, на том берегу переговорим.

Отъехав немного от перевезшего их на другой берег Пивени парома, Аристарх указал большим пальцем руки себе за спину и спросил:

— Видал? Лодки в разгоне, так они ради сопливой девчонки паром не поленились гонять! И даже разрешения не спросили, ни у тебя, ни у дежурного урядника! Это дело? Ты себе представить можешь, чтобы в Ратном Настена могла хоть что-нибудь дежурному десятку приказать?

Мишка, вместо ответа, пристыжено молчал уставившись в пространство между ушей Зверя.

— Молчишь? Правильно молчишь! — прокомментировал Аристарх. — Нечего тебе ответить! Эти, которые у парома, Нинеины отроки?

— Нет, батюшка Туробой… — Мишка прокашлялся, потому что собственный голос показался ему до отвращения детским. — Четвертый десяток, из куньевских ребят, урядник Климентий назначен во время похода за болото вместо Демьяна.

— Значит, даже и не Нинеины, а Красава ими командует, как хочет? — Аристарх подбоченился и грозно сдвинул брови. — Так кто же здесь главнее, ты или Нинеина сучка? Да, видать раньше мне надо было к вам приехать! Все Корней: «Сами позовут, сами позовут…» Тьфу! Позовут они! Даже не видят, что у них под носом творится!

«Блин, как по учебнику: неформальный лидер, в некоторых вопросах, оказывается влиятельнее руководства, а личному составу это представляется вполне естественным. Красава-то, конечно, не сама по себе, а всего лишь проводник воли Нинеи, но отрокам и этого достаточно. И ведь единственная, кто Красаву сразу невзлюбил, — Юлька! Рыбак рыбака, как говорится… А вы-то, сэр, возомнили: «из-за меня девки поцапались», хотя, как посмотреть — одно другому не помеха. Во всяком случае девчоночья драка — не частный случай, а лишь индикатор, надводная часть айсберга противостояния сил, претендующих на неформальное влияние в Воинской школе. Противостояние Нинеи и Настены? А мать? Неужели не участвует? Судя по тому, как она подставила Листвяну, стравить Юльку и Красаву ей квалификации должно хватить с запасом. Что там господин бургомистр толковал насчет баб, пытающихся через мужей влиять на воинские подразделения? Как раз, ведь, про маман и мистера Алекса получается! И… ведьмочка Красава — проводник воли Нинеи, мисс Джулия — проводник воли Настены, а леди Анна? Да конечно же, тут без падре Мигеля не обошлось! Она же одна из примерных его прихожанок! У-у, как все запущено! А вы-то, сэр, со своим скептическим атеизмом и принципиальным, да что там — высокомерным, нежеланием обращать внимание на бабьи склоки, прощелкали клювом все на свете!

И тут появляется маэстро Туробой, олицетворяющий во всей этой мистически-интриганской каше сугубо мужское начало! Кхе! Как раньше писалось в ремарках к театральным пьесам: «Действие третье, явление второе. Те же и полицмейстер». Да! У него же тоже свой человек возле Нинеи имеется — жена — старостиха Беляна! Опупеть можно, старик Шекспир такого не накручивал!

Погодите веселиться, сэр Майкл, Шекспир Шекспиром, но Туробой не волхв, он заведомо слабее Нинеи, но, тем не менее, явно собирается закатить волхве скандал, не даром же спрашивал, сможете ли вы его прикрыть. То есть, сознательно идет на риск, так же, как в тот раз шел на риск отец Михаил. Действительно опупеть — народ чуть ли не в очередь записывается грудью на амбразуру лечь.

Будет вам изгаляться-то, сэр, не смешно! Мужики на полном серьезе головы решаются подставить, и все из-за вас, любезнейший! Но лорд Корней-то миром вопрос решал! И что решил? Обвела его Нинея, чуть ли не влюбила в себя и осталась при своем интересе! Вот теперь Туробою и приходится исправлять.

— О чем задумался, Окормля? — прервал Мишкины размышления ратнинский староста. — Что-то ты недобро глядеть стал, на кого осерчал-то?

— Неладно у нас как-то переплелось все, батюшка Туробой. Дело не только в Красаве, тут и Юлька, и, я так думаю, что и матушка моя…

— Во-во, все зло от баб!

— Да не о том я!..

— А я о том! — нажал голосом староста. — А виноват в этом ты! Робость твоя, страх твой, ну и молодость, конечно… не знаешь ты баб, не понимаешь и боишься!

«Ну, дядя, это ты загнул! Было б мне, и вправду, четырнадцать… Однако ж, возразить что-то путное, возможности нет…».

— И оттого… — продолжил развивать свою мысль Аристарх — … придумал ты себе оправдание: я, мол, в бабьи дрязги не лезу, сие мужчины недостойно! Скорее всего, даже и не сам придумал, а услыхал от какого-то дурня и обрадовался — все, можно ни о чем таком не задумываться и голову над вещами непонятными не ломать.

«Кхе, как говорит лорд Корней! Ну надо же…».

— Вот и получается, что ты как бы полуслепой и полуглухой, половина событий и их причин, половина знаний и пользы от них, половина жизни мимо тебя проходит! — Аристарх, похоже, зацепился за любимую тему, для озвучивания которой у него не всегда находилась аудитория. — Да, наука непростая, тут все важно: и как посмотрела, и что сказала, а что не сказала, а только подумала, и как повернулась, и во что одета… ты даже и вообразить не можешь, сколько всего узнать можно и как на жизнь Ратного повлиять, если правильно это все понимать!