Отрок. Богам — божье, людям — людское - Страница 141

141

Первое наше преимущество в том, что мы об их замыслах узнали заранее и можем подготовиться. Второе наше преимущество в том, что у них времени мало — управиться надо до осенней распутицы, а начать они смогут, я думаю, не раньше конца августа, а то и начала сентября. На все про все у них будет месяц-полтора. Заставим их промедлить — сорвется весь замысел. Вот теперь можно уже рассуждать: сможем или не сможем?

— Заставить промедлить… — Федор немного помолчал, раздумывая — сможем ли? Я так понимаю, что все будет зависеть от того, сдадутся ли заприпятские города сразу, или сядут в осаду? Так, Кирюш?

— Так, Федя, так. Осада дело долгое, а если под осенними дождичками, да в грязюке… да если сзади кто-то постоянно в спину бьет, но в открытый бой не вступает… ох, несладко им придется.

— То есть, ты берешься не давать осаждающим покоя, мешать тем, кто будет собирать в округе еду и фураж, не давать ходить в зажитье?

— Какое зажитье, Федя? Они же не в набег придут, а на захват, разве ж можно вотчинников да смердов против себя настраивать? Еще раз повторяю: в суждениях нам должно опираться на их желание, а не на свое! Их желание — занять города и земли севернее Припяти и привлечь на свою сторону местное боярство… ну и Святополчичей, тоже. За все города не скажу, а если Пинск в осаду сядет, я полочанам ни округу под себя прибирать, ни осаду правильно вести не дам. Но это — если перед Борисом Полоцким Пинск ворота не откроет. А вот как устроить так, чтобы ни Пинск, ни другие грады ворот не открыли, я не знаю, это, Федя, твой промысел, твое искусство. Сможешь?

— Гм, непросто будет, Кирюш…

— Кхе! А я и не говорю, что просто! Но я-то тебя, Федюша, не спрашиваю, как мне осаду Пинска сорвать? Тоже, между прочим, не игрушки…

— Ох и язва же ты, Кирюха! — пробурчал Федор.

— Еще какая! — жизнерадостно подтвердил Корней. — На том и стоим, Феденька!

Оба расплылись в улыбках, хотя тема разговора к этому, вроде бы, не располагала — похоже было, что этот обмен репликами повторяется между Корнеем и Федором не первый раз и напоминает обоим какой-то случай из молодости.

— Батюшка, — напомнил о себе Алексей — мне кажется вы о ляхах позабыли…

— Помним, Леха, помним… а чего ты сказать-то хочешь?

— Да, вот, не сходится у вас с боярином кое-что. Ты говоришь, что полочане к северу от Припяти укрепиться хотят и местных из-за этого обижать поостерегутся, но раньше был разговор о том, что ляхи сюда за холопами придут. Не сходится, если только их не собираются на южный берег Припяти напустить, но если так, то нам и здесь куча дел найдется, под Пинск идти окажется некому…

— Кхе, верно мыслишь, Леха, но неправильно!

— Как это, батюшка? — совершенно искренне изумился Алексей — метод аргументации, используемый Корнеем, способен был поставить в тупик кого угодно. — Или я что-то…

— Да, нет, все верно, Леха, только местные-то бояре на что? С князем Вячеславом они в Степь не пошли? Не пошли. Значит, свои земли защитить обязаны сами, да и Туров прикрыть… хотя на Туров ляхи вряд ли пойдут, им бы пограбить, да смыться с добычей. Городки, что восточнее Горыни стоят, им, пожалуй, тоже не по зубам будут, возиться долго, а те, что западнее Горыни… нет, туда тоже не полезут — на эти городки Андрей Волынский уже давно посматривает, он-то с братьями в Степь не пошел. Воспользуется поводом, явит из себя защитника и спасителя, да как накостыляет ляхам, а городки — себе!

Значит, пойдут ляхи мимо городков, по селам и весям. Вот тут-то Туровское поместное боярство в самый раз и пригодится. Конечно, хорошо бы их всех под единую руку собрать, а то, ведь, каждый свое имение защищать будет, а вольных смердов, да княжьи села побоку. Нету среди них такого, чтобы остальные под его руку встать согласились — гордыня, спесь…

— А ты, батюшка? Все-таки, воевода…

— А! — Корней лишь раздраженно отмахнулся. — Я для них худородный. Может быть княгиня Ольга кого-нибудь из Турова пришлет… да кто там есть-то? Если кого-то и оставили с малой дружиной стольный град стеречь, так они за стены ни ногой, а больше и нет никого, одни старики.

— А сюда ляхи завернуть не могут? — осторожно поинтересовался Осьма.

— Кхе! В наши-то дебри, не зная дороги? Если только на ладьях по Горыни, да по Случи.

— Но если ладьи у них будут, то облегчение ляхи получат большое. — Со знанием дела произнес Алексей. — И добычу легче увести и дороги-тропинки по лесам искать не придется. От погони, случись такое, тоже и отбиться и уйти по воде легче. И еще добавлю: если мы этих ляхов с добычей выпустим — мира на рубежах с мазурскими землями нам впредь не видать! Каждый из этих командиров дружин сядет на какой-то округе князьком, а дружинников своих поверстает в свои бояре… И тогда, только держитесь — начнут к нам по проторенной дорожке шастать раз за разом. Весь порубежный край запустошат.

— И где ж это, Кирюша, твой будущий зять — Боярин Федор недобро прищурился — всему этому обучился? Прям, как будто сам…

— На рубеже он служил, — торопливо перебил Корней — днепровские пороги стерег, оттуда и про ладьи знает, и про…

— Рудный Воевода я, боярин, — не дал закончить Корнею Алексей — слыхал, наверно? Так вот это я и есть…

— Леха!.. Кхе! — Корней сообразил, что одергивать Алексея уже поздно и обернулся к Федору. — Да, так! Чего уставился, как на чудо-юдо? В жизни по всякому случается, и не тебе судить…

— Вот именно, что по всякому! — В голосе погостного боярина отчетливо прорезались официальные ноты. — А уверен ли ты, боярин Кирилл, что его — Федор мотнул головой в сторону Алексея — бирючи с лобных мест уже не окаяли, награду за его голову не посулили и за укрывательство кару не пообещали?

141